свела его с рыжим недоумком, о котором он и думать забыл. А тот, польстившись на его невменяемое состояние, провернул прежний номер с дружками, подкараулив Наречённого, когда тот вышел отлить. На этот раз не ушёл никто. Хотя Клед даже не помнил, как их убивал. Какая теперь разница, если больше не для кого себя хранить? Но городовой, призванный хозяином гостиницы, на дворе которой и произошла бойня, видя вновь заплетённую по-воински косу, без лишних придирок принял объяснение заплетающимся языком: «Они на меня напали. Второй раз».

Дальнейший путь Клед помнил плохо. Отметил только, что где-то в Нивзене у него кончились деньги, которые он взял на дорогу — остальное оставил Алрине. Учитывая, что он однозначно не рассчитывал так набираться, этого следовало ожидать.

Пришлось на денёк задержаться, благо судьба к нему благоволила и свела в той же таверне, где обнаружилась нехватка наличности, с сухоньким мужичком, который подсел к нему и попросил за вознаграждение проучить надругавшегося над его дочерью местного начальника стражи. Мелкий торговец, не вышедший статью, специально поджидал там приезжих, потому что местные Воины Смерти не хотели ссориться с городскими блюстителями порядка.

Кледу же в данный момент было всё равно, и он с наслаждением расквасил бугаю лицо, сломал пару рёбер и руку. Если честно, чуть не порешил подлеца повторными ударами в голову, но в какой-то момент словно услышал крик Алрины, как тогда, в деревне… Надо же, раньше он и не помнил, что это она его остановила.

Данное происшествие немного отрезвило парня. Он решил, что не стоит вести себя так, что пришлось бы стыдиться перед любимой, если бы она об этом узнала. И остаток пути проделал тихо, ночуя в общей зале и не злоупотребляя крепкими напитками. Тем более, что они всё равно лишь чуток притупляли сердечную боль.

А вот убийства в Астене, между прочим, подействовали сильнее, заставив душу слегка занеметь. И это пугало. Но другого пути перед ним всё равно не было. Так что оставалось идти по нему до конца, но хотя бы не уподобляясь одичавшему хищнику.

Чтобы взять себя в руки и утихомирить вновь разбушевавшуюся ярость, Клед всю дорогу от Нивзена до Новина истово читал про себя Посвящение и не особо разглядывал окрестности. Утешение от него было, конечно, сродни упокоению в могиле, но какая теперь разница? Всё равно он теперь, можно сказать, не живой. Так что в Обитель Новина Наречённый прибыл в весьма подобающем настроении: «Всё тлен и прахом станет».

Главный центр Ордена Смерти поражал своими размерами. Он представлял из себя целый пригород Новина — разумеется, обнесённый стенами. Но внутри находилось множество построек, сгруппированных в отдельные дворы, соединённые где-то настоящими мощёными улицами, а где-то обсаженными тессой аллеями. Здесь был даже собственный порт, пахло морем и вместо ворон кричали чайки.

Наречённые Смерти, стекавшиеся на Посвящение, жили в отдельном трехэтажном доме. Перед ним была площадка для тренировок, а на другой её стороне, в окружении деревьев располагался двухэтажный флигель для старших чинов, регулярно проходивших Арку, каждый — со своей периодичностью.

Кледа поселили четвёртым в комнату с уже прибывшими ребятами из Мохавена, а из старших в этом году за испытаниями надзирал Ларис. Парень обрадовался относительно дружественному лицу, но ответной теплоты не встретил: судя по пустым глазам, Кинжал как раз недавно прошёл очередное приобщение. В первый миг от подобной встречи захотелось бежать от Посвящения, но отступать было поздно, да и некуда. Зато после ему станет на всё наплевать и, может быть, наконец утихнет это мучительное жжение в груди…

Кинжал отвёл Кледа в огромный молельный двор, заодно показав его расположение, и вписал воспитанника в таблицу прохождения посвящений, которая велась мелом на большой доске, стоявшей на собственных опорах и снабжённой навесом от дождя. По ней выходило, что парню придётся ждать своей очереди ещё три дня.

Двор представлял собой ступенчатый амфитеатр наподобие опрокинутой пирамиды. Он окружал не башню, как в Мохавене, а огромную арку из блестящего тёмного камня, тоже как будто складывавшуюся ступенями внутрь, так что потолки наружных слоёв нависали козырьком над внутренними, а стены образовывали сужающийся коридор. Вблизи оказалось, что слои через один то совсем чёрные, то более прозрачные, как купол Башни в родной Обители.

Арка Смерти производила подавляющее впечатление, и не только визуально. Она словно выпивала из пространства все цвета, запахи и звуки. Рядом даже уши заложило, словно тишина вокруг имела осязаемую плотность. Из прохода, в который даже смотреть не хотелось, веяло замогильным холодом.

На одной из «ступеней» двора расположилась группа Наречённых из другой Обители во главе с Кинжалом. Они напряжённо смотрели на Арку — видимо, там сейчас был их товарищ. У Кледа любопытство смешивалось с желанием убраться подальше. Ларис, словно прочёвший его мысли, безжизненным голосом сообщил, что завтра утром посвящение проходит Лест. Мол, неплохо бы прийти поддержать его, но необязательно. Клед подумал, что не отказался бы от присутствия кого-то из знакомых перед входом в сооружение, из которого можно и не выйти, и решил, что придёт.

Потом Ларис отвёл его в столовую и наказал вечером быть на молельном дворе, а остальным временем можно было располагать по собственному усмотрению. После обеда Лест — тот самый паренёк, что когда-то просил обучить его премудростям обращения с женщинами — позвал ребят на берег. Другие двое отказались, заявив, что там скучно, и они лучше потренируются, а Клед с радостью согласился — он ещё никогда не видел моря.

Уходящая вдаль до горизонта стихия поразила его воображение. Море было похоже на огромного зверя со множеством лап, который беспокойно ворочался среди скалистых берегов. Лест отвёл его не в порт, а на скалы повыше, откуда можно было насладиться видом. Солёный воздух с какой-то непонятной примесью и вид кораблей в городской гавани на другой стороне залива возбуждали любопытство: интересно, каково это — плыть по пенящимся волнам в небольшой скорлупке куда-то так далеко, что и берегов не видно…

Здесь, на юге, было значительно теплее и весна уже вступала в свои права: на скалах зацвели какие-то мелкие цветочки, зеленела трава, и это только добавляло смятения в чувства. Хотя после убийств в Астене они и покрылись туманным налётом, словно окна в горнице души закоптило гарью, но сейчас хотелось их испытывать, любые — даже сидевшую занозой в сердце боль по Алрине. Возможно потому что где-то на задворках сознания сидела убеждённость, что это в последний раз…

Клед заинтересовался монастырским причалом, и Лест провёл его туда. У пристани